На войне о мире говорят

Дочери 24 года. Учится в медицинском, за океаном. Работает в госпитале, в приемном отделении скорой помощи, в ночную смену.

В феврале этого года дочь со смехом рассказывала, как к ним в госпиталь первого больного с подозрением на коронавирус привезли прямо из аэропорта, в сопровождении полицейских и пожарных. Это был первый больной с таким диагнозом. Теперь она уже не считает, сколько жертв короновируса прошло через её руки, говорит много — все палаты заняты. Больным надо срочно или кислородную маску ставить, или капельницу, или массаж сердца делать. И за это берется моя дочь. Больные «короной» после попадания в стены госпиталя могут вообще не увидеть родных. Последние, кого видят умирающие больные с коронавирусом,  это медработники в масках, в защитных костюмах. Родственники умерших не могут с ними проститься. Со всем этим каждый день работает моя девочка. Это стресс, ежедневный, нескончаемый, которая она испытывает постоянно.

Я ужасно переживаю за дочь.  Общаемся с ней в Скайпе, раз в неделю.  Начиная разговор с нами — она просит «только о «короне» меня не спрашивайте, всех сейчас только это интересует…» С сентября начинаются занятия в университете. Студентов уже предупредили, что занятия будут онлайн, а я понимаю, что работа такая никуда не денется даже когда, занятия начнутся.

Что мне делать со всей этой информацией? Если прислушаться к себе, то я бы хотела сутками сидеть, раскачиваться и подвывать. Я не могу распускаться. Я не могу прилететь к ней, чтобы встречать с работы, я не могу вызвать её домой, запретить ей этим заниматься. Да, это выбор моей дочери, проживать свою жизнь так. Не хочется озадачивать её своими волнениями, тревожить частыми звонками, расспросами. Беседуем с ней раз в неделю после её рабочей смены, когда она очень уставшая и хочет спать. Потом с мужем полдня ходим молчаливые, перевариваем слова дочери, её взгляд, вид после дежурства. Рассказываем ей, как сидим на карантине, что сегодня готовили на обед, как утром совершали пробежку по набережной или гуляли с собачками.  Она с удовольствием поддерживает разговоры «ни о чем». Надо найти силы и для неё, для мужа, для себя.

Муж срывается: «Что её понесло в такую даль… сидела бы дома…» Я объясняю, что она хочет прожить свою жизнь насыщенно, интересно. А сама понимаю, что могу только, молиться за неё. А молитв я не знаю. Придумываю свои. Утром, на прогулке фокусирую взгляд на утреннем солнышке, и прошу его своим лучиком передать тепло моей дочери за океан. Получается как-бы обратный прожектор. Я верю, что мой позитивный настрой будет согревать её. Занимаю себя самообразованием: английский, программирование, копирайтинг. Муж поддерживает мои занятия, втянулся сам. Во время занятий тревога уходит, натянутое от переживаний тело расслабляется. Муж учит меня прогревать свое тело теплой волной от пальчиков до макушки. Я научилась на корню прерывать панику.

Моя коллега по работе, рассказывает мне о своем диалоге с её взрослым сыном. Она приводит в пример мою дочь и спрашивает его, хотел бы он так проживать свою жизнь. Он отвечает ей: «Конечно, хотел бы. Но я знаю, что ты будешь сидеть дома, завывать и заламывать руки. Поэтому я здесь, рядом, на диване…»

Мы не можем прожить вместо близких нам людей все сложности жизни. Но и омрачать им существование своими беспокойствами тоже нечестно. Значит надо держать себя в руках.